Инженер, поэт, человек – Николай Андреевич Пархоменко
(Творческий портрет поэта из п. Красный Яр Новосибирского района)
О самом-самом
Вместо предисловия
Я хожу в этом мире без сандалий и посоха,
Не Христос, не пророк, человек небольшой.
По воде не хожу. Я хожу только посуху,
Я – простой человек с обнаженной душой…
Так ощущает себя поэт и человек Николай Андреевич Пархоменко, житель поселка Красный Яр Новосибирского района. Инженер по образованию, технический переводчик по профессии и поэт по призванию.
Прочитывая его стихотворение за стихотворением, понимаешь, что ключевое понятие его поэзии есть – «душа».
Так давай-ка ты, душа,
Постарайся,
И, преграды все круша,
Поднимайся.
И с тобою я начну
И не струшу,
Может, только лишь загну
В бога, в душу.
Мы пройдем, как на войне,
Все преграды,
А другую душу мне
И не надо.
Муза поэзии всерьез стала другом автору этого сборника поздно, по литературным понятиям – когда он уже вышел на пенсию. Конечно, если не считать обычных юношеских проб пера.
Родившись в роковом 1941-м, Николай Андреевич вышел не просто из горестного, а, скорее, стойкого поколения детей войны – ему досталось от нее, хоть и жили с мамой и братьями в глубоком тылу, в селе Михайловка на границе Омской, Новосибирской областей и Казахстана. Голод и горести аукнулись ему на всю жизнь.
Не забыть никогда мне,
что в детстве я жил неуютно,
В те далекие годы
был дорог мне хлеба кусок,
Но любил эту жизнь,
хоть любовь была не обоюдной,
Жизнь точила меня,
как звенящую косу брусок...
Он, как и многие его сверстники, со стойкостью оловянного солдатика превозмогал трудности послевоенной жизни. И профессию выбрал ой какую не простую – инженер-электронщик, а позже и вовсе переводчик технических текстов аж с 16-ти иностранных языков! Разработал собственную систему их изучения. Даже японский и китайский освоил самостоятельно. И разве это не Творчество?
А что же стихи? Потребность по-настоящему, поэтически осмыслить мир пришла к Николаю Андреевичу в 2008 году, когда появилось много свободного времени – то есть на пенсии. И за неполные пять лет настоящей дружбы с Музой этот сборник стихов — уже далеко не первый. Зрелые, красивые, метафоричные строки постепенно заполняли тесное пространство сборников. Вместилось туда самое-самое…
Слышу шорох времен,
уходящих сквозь пальцы песком
Непонятно, куда:
то ли в прошлое, то ли в грядущее.
Время дразнит упорно
шершавым своим языком,
Мол, попробуй понять
в жизни самое-самое сущее.
Но поэт от Бога всегда немножко над бытом, над ситуацией. И Николаю Андреевичу, к счастью, свойственна эта легкая, грустная ирония – и над самим собою и судьбою…
И дай-то Бог, чтобы перед концом
Мы все-таки смогли, мой друг, с тобою
Хоть посмеяться старым жеребцом
Над нами созданной своею же судьбою.
И все же свое предназначение как поэта Николай Пархоменко воспринимает не только с иронией. Смысл жизни для него – не «фигура речи», а нечто более важное…
И несет меня мысль в никуда
Для того лишь, наверное, чтобы
Извести, извести навсегда
Всех гиен человеческой злобы.
На рассвете прекрасного дня
Я готов в Никуда бодро топать,
Хоть и знаю, что снова меня
Нянька-жизнь может больно нашлепать.
И за пархоменковской иронией – обнаженное сердце, острое восприятие мира и нежная любовь-жалость ко всему сущему…
Та смола из амброзий
Запашиста, чиста.
Больно, видно, березе
При рожденьи листа.
И опять поневоле
Возвращается мысль:
Никогда ведь без боли
Не рождается жизнь.
Но ирония и нежность сменяется убийственной метафорой там, где нет ощущения жизни, человечности…
И вечно мне, пожалуй, будут сниться
В каком-нибудь кошмарном, страшном сне
Невыразительные и пустые лица,
Как дырочка, пробитая в стене.
Вот так и пишется, ему, инженеру, поэту, человеку – Николаю Андреевичу Пархоменко. Но написать и издать стихи – это одно. Есть у него еще встречи с читателями библиотек, школьниками, пенсионерами, любителями поэзии всех возрастов. Они стали для Николая Андреевича отрадой и духовной потребностью. Так его искренняя поэзия обретает звук, плоть и кровь, растворяясь в космосе, откуда пришла к нему. Чтобы потом вновь явиться кому-то. Если повезет – столь же чуткому и любящему слово человечье, как любит и чувствует его Николай Андреевич Пархоменко. О котором, наверное, можно было б сказать теми словами, какими он написал об одном из своих героев:
Он просто был ответственный чудак,
Ответственный за жизнь и перед жизнью.
Ответственный чудак и есть пестун
Неистребимости устойчивой природы…
Пожелаем же автору – благословенных стихотворений, а его новой книге столь ответственного читателя, о чем вправе мечтать поэт…
Шли стихи через мои нервы,
Через сердце и мою душу.
Кто-то будет слушать их первым,
Дай-то Бог, чтоб душу он слушал…
Итак, перед вами, наш дорогой читатель, подборка стихотворений талантливого, без преувеличения, поэта из поселка Красный Яр. Это лишь малая толика того, что вошло в его очередной сборник стихов, увидевший свет совсем недавно. У автора можно, наверное, купить его поэтическую книжку лично.
Познакомьтесь с этой чудесной поэзией поближе, не пожалеете…
Марина Талалова,
редактор журнала «Народное творчество Новосибирской области»,
специалист отдела информации НГОДНТ
Николай Пархоменко
Стихотворения
Куда уведет неразумное сердце,
Не знаю, и знать я совсем не желаю.
Возможно, в стихи с легким юмором, перцем,
А, может, в грехах своих как-то покаюсь.
А, может, в стихи о сибирской природе,
Лесах и полях, об озерах и реках,
О людях сибирских, особой породе,
Вместившей в себя естество человека.
А, может, туда, в глубину мирозданья,
К загадкам, проблемам извечной природы,
К великим успехам, потерям, страданьям
В минувшие и настоящие годы.
А, может, в душе вдруг откроется дверца
К проблемам иным, к социальным заразам.
Куда поведет неразумное сердце,
Туда и пойду без оглядки на разум.
06.12.09.
Ответственный чудак
(Памяти Владимира Ивановича Шестакова, поэта в технике)
Я знал когда-то деда – чудака,
Сидевшего на пашне голым задом
Затем лишь, чтобы знать наверняка:
Отдать земле зерно или не надо.
Он на груди носил годами семена,
Пропитывая человечьим потом,
Чтобы они ответили сполна
Хорошим урожаем за заботу.
Он землю мял и пробовал на вкус,
Определяя сроки для посева.
Он для меня был мудрым, как Иисус,
И добрым, щедрым, как Святая Дева.
Он был обычный русский человек,
И не было в нем никакого чуда.
Не важно имя. Просто ИМЯРЕК.
Он знал, куда идти и знал, откуда.
Среди других не выделялся он никак.
Не вымаранный человечьей слизью,
Он просто был ответственный чудак,
Ответственный за жизнь и перед жизнью.
Ответственный чудак и есть пестун
Неистребимости устойчивой природы.
Он скромен, незаметен, не болтун.
Он – человек особенной породы.
Я много встретил в жизни чудаков,
Обычных с виду, но душой гигантов,
Пришедших к нам из глубины веков,
Потомков или отпрысков атлантов.
Не вывелись в России чудаки.
Они – простые люди, не мессии.
И пусть пути их жизни нелегки,
Они есть гордость и величие России.
17.11.
Я прошу
Я хожу в этом мире без сандалий и посоха,
Не Христос, не пророк, человек небольшой.
По воде не хожу. Я хожу только посуху,
Я – простой человек с обнаженной душой.
Я пытаюсь прислушаться к голосу ветра,
Иногда меня тянет со Звездой говорить,
И рождает душа ямбы и гекзаметры,
И во мне возникает желанье творить.
Я, вскопав свою мысль, посажу в ней деяние,
И появится плод. Я его орошу.
Пусть растет. Не прошу за него воздаяния,
Новых вызовов плоти и духу прошу.
И еще я прошу для идеи пространства,
Чтобы было куда свою душу вложить.
Мне известно давно: в жизни нет постоянства,
Но ведь в буче кипучей интереснее жить.
Горизонты мечты не теряю из виду.
Как следы на снегу вехи жизни моей.
Я прошу у людей: мне простите обиду,
Коль обидел кого не по злобе своей.
07.02.11
Рано утром
Рано утром еще в полусне
Я валяюсь с сомкнутыми веждами
С ощущением, будто во мне
Просыпаются куры с надеждами,
Крысы рыжие буйных страстей,
Мыши серые жалких желаний,
И мечты встретить добрых гостей,
А не вестников злых наказаний.
И несет меня мысль в никуда
Для того лишь, наверное, чтобы
Извести, извести навсегда
Всех гиен человеческой злобы.
На рассвете прекрасного дня
Я готов в Никуда бодро топать,
Хоть и знаю, что снова меня
Нянька-жизнь может больно нашлепать.
20.12.10
Слышу время
Слышу шорох времен,
уходящих сквозь пальцы песком
Непонятно, куда:
то ли в прошлое, то ли в грядущее.
Время дразнит упорно
шершавым своим языком,
Мол, попробуй понять
в жизни самое-самое сущее.
Кто ты есть? Ты всего лишь
песчинка в песочных часах,
И судьба у тебя – бесконечно
в потоке все литься и литься,
Или та же песчинка
в жестоких времен жерновах,
Обреченная в пыль
в круговерти времен превратиться?
Или все же являешься ты
величайшим шедевром Творца,
То ли Господа, то ли вечной Природы
вершинным созданьем,
И задача твоя - неуклонно,
упорно нести до конца
Непочатую чашу добра
со священным сияньем?
Или все-таки ты
до шедевра такого пока не дорос,
И звезда твоя — темного,
древнего, дикого идола фетиш?
Нет, не жди, ведь никто
не ответит на этот вопрос,
Если сам для себя
ты на этот вопрос не ответишь.
28.01.10
Коллапс времен
О том, что память наших предков
В себе несем,
И связь времен совсем нередко
Не сознаем.
Теперь известно вполне конкретно:
Связь эта есть,
Ведь в наших генах от наших предков
Записан текст.
И от того, достиг чего ты,
И как живешь,
Ты в этот текст добавишь что-то
Или сотрешь.
Для нас всегда головоломка:
Как нужно жить?
Ведь по твоим счетам потомкам
Еще платить.
И если ты живешь в потемках,
Ты обречен:
Тебя настигнет в твоих потомках
Коллапс времен.
Равнодушие
Откуда в нас берется равнодушие
К тому, что происходит, к людям близким?
Откуда это полное бездушие,
Пристрастие к вещам, поступкам низким?
Коль опухоли чувств имеются уже
И социал-коммерческие метастазы,
Не важно, где: иль в теле, иль в душе,
Сидят ростки губительной заразы,
То жизнь твою они повергнут в прах,
Затянут в бездну повседневные банальности,
И тянет нас ко дну, как камень на ногах,
Свинец паршивенькой обыденной реальности.
И если нет в тебе желания подняться
И действенные меры принимать,
И перестал ты думать, волноваться,
То перестал ты что-то понимать.
И если ни о чем ты больше не мечтаешь,
Кроме всего обыденного, бренного,
И неожиданного ты не ожидаешь,
То не постичь тебе и сокровенного.
И вечно мне, пожалуй, будут сниться
В каком-нибудь кошмарном, страшном сне
Невыразительные и пустые лица,
Как дырочка, пробитая в стене.
Кафе
Горят огни кафе в ночной тиши,
И говорят как будто: «Не спеши,
В карманах у себя пошебурши,
Ты в них и на кафе найдешь гроши».
Пойдем в кафе, родная. От души
Повеселимся и пропьем все барыши,
Потом уедем, будем жить в глуши,
Где нет дворцов, одни лишь шалаши,
Где милым рай, мгновенья хороши.
А если будем жить в такой глуши,
То на хрена нам эти барыши?
04.09.09
Свиной грипп
Горе мне! Такое горе!
Ну как кур во щи я влип:
Дома, вовсе не за морем,
Подхватил свинячий грипп.
Чем лечить — никто не знает,
И не ясен мне исход.
Говорят, что помирает
От него честной народ.
Но не ждите: я не сдамся,
Не отправлюсь в божье царство,
Лучше целью я задамся
Сотворить себе лекарство.
Я насоберу такого....
Сделаю взрывную смесь,
И у вируса свиного
Я собью, конечно, спесь.
Чистотел и чилибуху,
Белену и мухомор,
Кураре с медвежьим ухом,
И еще сердечный сбор.
Смесь поставлю я на примус,
И добавлю сок алоэ.
Ну какой, скажите, вирус
Сможет выдержать такое?
Жизнь — невелика потеря.
Завтра, рано поутру,
Я рискну. По крайней мере
Не от гриппа я помру.
07.10.09
Такой компот
Всем известно, что в девчонке
Есть частичка амазонки,
В деве в возрасте цветущем -
Часть от Евы в райских кущах,
В даме в возрасте почтенном -
Часть от бабушки Яги.
Часть то часть, но вот какая?
Смесь-то в общем непростая,
Намешали все, и вот
Уж готов такой компот.
Ешь, мужик, и непременно,
Отказаться не моги.
Хорошо, коль повар честен
И рецепт ему известен,
И учел он все моменты,
Точно внес ингредиенты,
То получится компот,
Что так и просится вам в рот.
Амазонка — это резвость,
Ева — что ж, в расчетах трезвость,
Ну а бабушка Яга —
Мастерица в пирогах,
И компот хорош без слов,
Ешь, мужик, и будь здоров.
Если повар туп, как лом,
Например, купил диплом,
И в кухне он как бегемот,
То испоганит весь компот.
Ох, едрены коробки,
Жалко мне вас, мужики.
Если много амазонки —
Все на «куклы» для девчонки,
Если очень много Евы —
Вечно бегает налево,
Много бабушки Яги —
Все, тогда, браток, беги:
Изведет на пироги.
В жизни так вот и бывает:
Черт те чё там намешают
И подсунут мужикам
С отклонениями дам.
Поварам за наши муки
Обломать бы напрочь руки!
Первоклассник
Кончился август. Еще тепло.
Лес пока что не голый.
Очень быстро лето прошло.
Завтра иду в школу.
Первая книжка. Первый звонок.
Не было этой моды.
Сами ходили на первый урок
В послевоенные годы.
Первая парта. Туда не хочу.
Лучше сидеть на галерке.
Может, немного еще поворчу
И сяду к соседке Верке.
Верка девчонка вообще ничего,
С косичкой и маленькой челкой,
Только терпеть не могу одного:
За партой сидеть с девчонкой.
Я не могу спокойно глядеть
И ничего не трогать.
Как это можно: с девчонкой сидеть,
За косу ее не дергать?
Верка не ябеда. Ей повезло.
Завтра ее не трону.
Завтра для шутки, а не назло
В класс принесу ворону.
Будет ворона по классу летать,
Биться в окно и каркать,
А дальше... И не хочу вспоминать:
Сразу становится жарко.
Я был горазд до всяких проказ,
Не расположен к сидению,
Вот и закончил я первый класс
С тройкой по поведению.
Первая книжка. Первый урок.
Ступенька по лестнице знаний.
Это — картинка в калейдоскоп
Школьных воспоминаний.
Гимн сибирским пимам
Обувь разная есть на планете,
Только я предпочтенье отдам
Самой лучшей обувке на свете:
Знаменитым сибирским пимам.
Утверждаю серьезно, без шутки:
Для суровой сибирской зимы
Нет на свете надежней обутки,
Чем сибирские наши пимы.
Мы к пимам уж настолько привыкли,
Что не мыслим без них наш мужик,
Потому-то они и проникли
В русский быт да и в русский язык.
Говорят, что пимы — это проза,
Нет ни шарма в них, ни красоты,
Только в пору сибирских морозов
Лишь о них все людские мечты.
Мы с пимами навечно повязаны,
И грешно позабыть было б нам,
Что в победе в войне мы обязаны
Знаменитым сибирским пимам.
Если грустно, в душе ни проталинки,
К другу лучшему в гости спешим,
Ведь общение с ним — будто валенки
Для озябшей от жизни души.
Если нет разуменья и близко,
Искры жизненной вовсе не видно,
Говорят о таких: «Пим сибирский!»
Мне за валенки даже обидно.
Если радостей нет даже маленьких,
И в кармане одна пустота,
Говорят: «Стало душно, как в валенке»,
И понятно: не жизнь, маята.
Если кто-то нахальный и бравый
Не понравится мне почему-то,
То пошлю я его в пим дырявый,
Будет это не грубо, но круто.
Много лет насчитал жизни маятник,
И давно не мешало бы нам
Сделать все-таки скромненький памятник
Знаменитым сибирским пимам.
08.02.10
Старые истины
Чтоб семья была надёжной, крепкой,
Чтобы в ней уютно было жить,
Мудрецы советуют нередко
Старые традиции хранить.
И дают они набор из истин,
Требуя их твёрдо соблюдать.
Мол, под них всё в жизни нужно чистить,
Чтоб примерным семьянином стать.
Но ведь вечных истин не бывает.
Это не мешает помнить нам.
Время сущность истин изменяет,
Превращая их из истин в хлам.
И полезно иногда для дома,
Сохранив традиции ядро,
Истины, набившие оскомину,
Выбросить в помойное ведро.
13.11.11
Чумацкий шлях
Идут чумаки на край света,
Везут соль и рыбу, и хлеб.
И видит теперь вся планета
Оставленный в вечности след.
Они по планете ходили,
Ночуя в лесах и полях,
За тысячи лет натрусили
Широкий извилистый шлях
Из соли, что все ж просыпали
Нечаянно ли, впопыхах.
А вы бы на небе узнали
Чумацкий немеркнущий шлях?
Та соль, что они натрусили,
Теперь — в виде россыпи звезд,
Что в небе ночном прочертили
Тот путь, что прошел каждый воз.
Трудись же, работай в потоке
Идущих стремительно лет,
И, может, увидят потомки
Тобою оставленный след.
Краснояровские женщины
Женщиною жизнь увенчана.
Присмотритесь к ним внимательно.
Краснояровские женщины!
Вы прекрасны, обаятельны.
Вы в различных ситуациях,
В дни рабочие и праздные,
Как картинки в анимациях:
Одинаковы и разные.
Вот шагает красна девица.
Не идет: плывет, летит,
Вся фигура счастьем светится:
На свидание спешит.
Эту гложут думы разные.
Понимаешь поневоле,
Что идет не дама праздная,
А учительница в школе.
Эта замыслом захвачена,
Хоть рисуй ее с натуры.
Мысль бессонницей оплачена:
Это — деятель культуры.
Эта с ломом и лопатою.
Видно: это — не зарядка:
С самой мизерной зарплатою
Дворник, труженик порядка
Эта вовсе не застенчива:
Прет вперед как гладиатор.
Сразу видно: эта женщина —
Нефтебазы оператор.
Врач идет походкой спешною
С озабоченным лицом.
Видно, горе неутешное
Постучалось в чей-то дом.
Вот идет старушка здешняя,
Изогнувшись до земли,
Годы, как водою вешнею,
Все былое унесли.
Уж девчонкой голенастою
Убежала ее молодость,
И живет она, не хвастая,
Подустав от жизни холода.
Краснояровские женщины!
Вы сильны, порою слабы.
Что с того, что переменчива
Жизнь у всякой русской бабы?
Краснояровские женщины!
Вы по своему красивы.
Краснояровские женщины —
Отражение России.
02.03.10
Осенний мотив
Мы пока еще бережно носим
Летний груз удивительных грез,
Но рисует художница-осень
Желтый локон в прическе берез.
Но рисует пока что несмело,
Мастерства своего не добрав,
А, возможно, пока не доспело
Зелье-краски из сказочных трав.
Но пройдет дней-мгновений немного,
Ощутивши свое естество,
Осень, мастер-художник от Бога,
Нам покажет свое мастерство.
И тогда с полным самозабвеньем,
Все отдав своему мастерству,
Всем немыслимым красок смешеньем
Разукрасит траву и листву.
А потом хулиганистый ветер
Посрывает с деревьев листву
И опавшей листвы разноцветьем
Землю скроет, украсит траву.
Не поймет осень, что это значит,
Но увидев, что краски не те,
Затяжными дождями заплачет
По утерянной той красоте.
Плач немного ее успокоит,
И она молчаливо и щедро
Белым саваном снега покроет
Хулиганство осеннего ветра.